Мне снился отвратительный сон. Там
фигурировала мама, которая пыталась меня разбудить, но она была мертва вот уже
как шесть лет. Я ещё пару минут подремал, но она позвала меня снова. Я
повернулся набок и попытался опять укутаться в одеяло, но кровать казалась
странных размеров и вообще что-то было не так.
— КАРЛИНГ ПАРКЕР БАКМЕН, ВРЕМЯ ВЫЛАЗИТЬ
С ПОСТЕЛИ!
Я простонал и встал со всё ещё закрытыми
глазами, и провёл руками по лицу. Что-то было основательно не так.
— Чувак, она тебя назвала по полному
имени. У тебя серьёзные неприятности! — сказал мой брат.
Но этого не могло быть. Я не видел моего
брата ещё с тех пор, как мы похоронили нашу мать шесть лет назад. Он даже не
пришёл на похороны Мэрилин или Элисон. В тот момент, как я проводил руками по
лицу, я понял, что оно было гладко выбрито и на нём не было даже утренней
щетины. Я продолжил трогать свою голову и обнаружил, что у меня были волосы. Но
я давным-давно облысел.
Я открыл глаза и оглянулся. Мой мелкий
брат, Хэмильтон, сидел на краю кровати и ехидно улыбался. — Ты бы лучше встал,
а то мама ой как разозлится! — Но он не был моим братом. Мой брат на два года
младше меня, соответственно ему 65. Этот Хэмильтон был моложе, намного моложе,
он выглядел на десять или двенадцать лет, он был совсем ребёнком. И что же мы
делали в нашей старой спальне, в доме в Лутервилле. Я не жил там уже пятьдесят
лет. Я выехал, когда мне было ещё семнадцать. Я озадаченно посмотрел вокруг. Я
был в нашей старой спальне. В той самой спальне, которая была наверху, напротив
спальни родителей. Она была тут, прежде чем мы переехали в гараж, когда здесь
был ремонт.
— Карл, ты уже встал?! — прозвучало из
коридора.
— Да встал я, встал! — ответил я.
Хэмильтон ухмылялся, когда он начал
одеваться. Обычно он был медленным. Я встал с постели и открыл свою сторону
шкафа — да, слева на вешалке висела моя одежда. Я надел халат и поковылял по
коридору в ванную. Дверь спальни Сьюзи была закрыта, но я слышал, как она
встала. Я проскользнул в ванную комнату, прежде чем кто-нибудь смог меня
увидеть.
У Хэмильтона и у меня не было никакого
зеркала в комнате, но одно имелось в ванной. И оно отразило в себе лицо
молодого меня, каким оно было в юные подростковые годы. Что происходит?
Последняя вещь, которую я помнил, так это то, как я зашел в магазин
антиквариата Middle Eastern и кажется, получил сердечный приступ. Я умер? Это
рай или ад? Я помню, что имя владельца магазина было Салим ал А-дин ал-Кассим,
а я еще держал тогда лампу. Лампа Ал А-Дина?Алладина?? Я еще пожелал стать
снова молодым. Разве это возможно?
— Маам, Карл оккупировал ванну! — с той
стороны двери завопила Сьюзи.
Я пробормотал себе под нос. — Дай мне
минуту!
— Мааам! — я проигнорировал ее,
разозлился и стал чистить зубы. Когда я взрослел, то принимал душ перед тем как
идти в кровать, а не утром. Я открыл дверь, и Сьюзи проскочила мимо меня,
толкнув, аля "выметайся". Я проигнорировал и это. Когда я рос, то
всегда считал ее большой болью в заднице и лишь потом, когда у меня появились
дочери и внучки понял, что все женщины попадают в эту категорию. Хотя и
мальчишки тоже, если на то пошло.
Выбив паутину из своей головы, я
вернулся в свою спальню, которую делил со своим братом, и оделся. Подштанники и
майка, джинсы, рубаха, носки и кроссовки. Я спустился вниз и увидел, что все
уже собрались в столовой. Что ж, кроме отца - он уже отправился на работу, так
что там были мама, Хэмильтон и Сьюзи.
Хэмильтон и Сьюзи уже сидели на своих
местах и ели кашу. Мама взглянула на меня и улыбнулась.
— Доброе утро, соня. Ну и каково стать
подростком?
— А?
— С Днем Рождения! Теперь ты –
подросток, помнишь?
— Ах, да, тринадцать, — сказал я
ошарашено. Сьюзи проигнорировала меня, а Хэмильтон закатил глаза. Ему было все
еще десять, а одиннадцать не наступит в течении нескольких месяцев. Итак, мне
тринадцать. Значит, сегодня пятое Ноября 1968. Иисусе, это шестидесятые? Что
происходит?
Мои мысли прервал толчок у меня на
коленях. Я посмотрел вниз и увидел Дэйзи, толкающую меня. Я не долго думая
наклонился и почесал ей голову. Она радостно гавкнула и легла у моих ног под
столом. Возможно, шестидесятые - это не так уж плохо. Моя любимая собака жива и
здорова!
Мама напомнила мне о еде. Ногой я
почесывал живот Дэйзи, чем она наслаждалась. Ей сейчас всего два года, и она -
любопытный плод любви золотистого ретривера и бигля, и в результате имела
размеры и формы тела билля, но цвет и красоту шерсти золотистого ретривера. Она
- одна из лучших собак, что у меня были, всегда радостная, никогда не кусается.
Ей не нужен поводок на прогулках и она ни разу не сбегала, когда нас не было
дома. Единственный ее недостаток был в том, что она не гоняла кроликов из
маминого сада. Дэйзи была беззаботной. Папа говорил, что на ее морде можно
играть в пинокли, а она никак не отреагирует. Хотя, ее поведение заботило мать,
ведь кролики в саду любили сгрызать ее петунии. Но остальные из нас считали все
это веселым.
Это действительно смешно, однако, собака
сама выбирает себе хозяина. И хотя она была нашим семейным питомцем, в роль
хозяина она выбрала меня. Когда я пошел в колледж, ее новым "боссом"
стала Сьюзи, пропустив в списке Хэмильтона. Она проживет еще 12 или 13 лет и
умрет своей смертью, когда уже Сьюзи отправится в колледж. Она была отличным
питомцем, что прожил долгую и хорошую жизнь.
Я доел свою злаковую кашу и мама меня
поторопила.
— Карл, что с тобой не так этим утром?
Ты опоздаешь в школу!
Вот дерьмо! В свои тринадцать я ходил
младшую школу Тоунсонтона на улице Йорк-Рууд. Я учился в восьмом классе и ездил
на школьном автобусе. Хэмильтон и Сьюзи ходили в начальную школу Хэмптон пешком
в гору, школа была примерно в миле от нас. Он был в шестом классе, а она в во
втором. Теоретически, он должен был присматривать за ней, но на практике он не
особо заботился, а Сьюзи просто следовала за ним туда и обратно. Я всегда
подозревал, что если бы возле них внезапно остановился фургон и из него
выскочили бы люди в масках, чтобы похитить Сьюзи, Хэмильтон не только бы ничего
не сделал, но и не сказал бы о произошедшем, пока кто-нибудь не спросил о
пропаже Сьюзи.
Я отнес свою посоду на кухню и пошел к
шкафу в гостиной, откуда достал свой пиджак. Я уже был на пороге, когда мама
остановила меня.
— А учебники? — она указала на мой
портфель, который я вскоре схватил. Дэйзи ждала меня перед дверью и
проследовала за мной на выход. Где то сзади раздалось бормотание мамы, — Не
будь его голова пришита, он бы и ее забыл.
Автобусная остановка была на другой
стороне дороги. Мы жили на углу Ридгфиллд Роад и Шелтон Сиркл. У меня было
достаточно времени добраться до остановки. Когда мы перешли дорогу, Дэйзи
уселась у моих ног. Кэтти Ловнталь подошла к нам и наклонилась, протягивая руку
моей собаке, — Привет, Дэйзи! Та вуфнула и протянула свою лапу, будто для
рукопожатия, из-за чего Кэти хихикнула. Большинство детей именно так
приветствовало Дэйзи, и хотя та не знала много трюков, но ей нравился конкретно
этот и она была хорошей жизнерадостной собакой. Все знали и любили Дэйзи.
Я взглянул на дорогу, увидев вдали
большой желтый школьный автобус, неспешно приближающийся к нам. — Окей, Дэйзи,
время идти домой, — я указал на дом и та переметнулась к нему, после чего
начала лаять у входной двери, мама впустила ее и махнула мне рукой. Спустя
минуты большой автобус причалил и я поднялся на борт.
В автобусе было сильно ограниченное
распределение мест для сидения. Седьмые классы сидели спереди, сразу за
водителем, а большие дети не могли задирать их. Старшие ребята, основном
девятиклассники с несколькими особо "крутыми" восьмиклашками сидели
на галерке, где они правили над остальными. Восьмой класс занимал места
посередине. Обычно, я садился рядом с Кэти Ловнталь напротив Рэя Дорна и Бетти
Леви. я осмотрелся, вспоминая своих одноклассников ушедших дней и пытался
вообще понять, где мой класс находится. Или был. Это чертовски странно.
Я настолько запутался в попытках
осознать всё моё прошлое одним махом, что не заметил как автобус остановился на
следующей остановке. Раздался привычный гул, который бывает во время того как
заходят альфа-самцы. На этой остановке, по чистой случайности, садились только
девятиклассники и их шестерки. В автобус вошла полноценная банда.
Первыми тремя были Джерри Страттер, его
брат-близнец Тим и их дружок Боб Тьюкс, три задиры, что любили командовать
малышней. Я помню как хорошо им всыпали после поступления в старшую школу
Тоусона. Там они встретили ребят постарше, но те не оценили их крутость.
Джерри улыбнулся увидев меня и спросил:
— Где наши деньги?
О чем это он? Я озадаченно посмотрел на
Рэя и Бэтти, но их лицах лишь застыл страх. Я обернулся как раз вовремя,чтобы
услышать смех Джерри.
— Значит денег нет?
В моё лицо полетел кулак.
Я отклонил голову назад, но
недостаточно, чтобы полностью увернуться от удара в лицо. Ко времени, когда я
оправился, ко мне, разрываясь от хохота, подошел его брат.
— Моя очередь!
Какого хера? Что с ними не так?!
Спрыгнув со своего сиденья, я сильно толкнул Тима, вдавливая парня в Боба. Они
упали друг за другом, словно домино. Я развернулся и прежде, чем Джерри мог
отреагировать, схватил его сзади. В этот раз без этого дерьма, ребята. Он орал
падая на пол автобуса.
— СЛЕЗЬ С МЕНЯ НАХРЕН, МЕЛКИЙ ПИДОР!
Ревел и стонал Джерри, но на большее был
не способен. С парня слезла куртка и сработала как смирительная рубашка. Я
попытался вмазать ему по почкам, но там было слишком тучно. Всё,чего я добился
это еще больше криков и стонов. Подумав,что с головой мне повезет больше, я
поднялся и попытался прижать его к полу. Но угол был не тот и парень пытался
высвободиться.
У моих ног, в передней части автобуса
Тим и Боб начали приходить в себя. Тим уставился на меня убийственным взглядом,
но как только он попытался приблизиться, я ударил его ногой в грудь так сильно,
как мог. Он упал, вновь повалив за собой Боба. Крики детей и призывы
"Драка!Драка!" к тому моменту стали почти что оглушающими.
Наше с Джерри положение на полу
школьного автобуса слегка изменилось. Теперь я пытался разбить ему лицо,
используя одно из сидений как подпорку. Раздался приятный хруст и крик боли
вкупе с требованиями отпустить его.
— Я ТЕБЯ УРОЮ! УРОЮ!
Да пошел ты! Я снова уперся и проломил
ему лицо. Результат был на лицо. Джерри начал больше кричать и меньше угрожать,
и спустя три или четыре удара... парень только рыдал и истекал кровью. Внезапно
меня схватили за шиворот и оттащили назад. Водитель наконец-то смог пробиться
сквозь массу тел. Последнее, что я увидел взглянув на Джерри... было кровью и
зубами на полу автобуса смешанные со слезами.
— На выход! Быстро!
Половина автобуса уже вышла прочь и
разгуливала по чужому газону около автобуса. Все с опаской смотрели на меня.
Мало кто из них видел много насилия. Я же в свои шестьдесят семь успел
насмотреться, даже если мне сейчас было всего тринадцать.
Но мы еще не закончили. На улице меня
ждали Тим и Боб, собираясь отомстить мне за Джерри. Они подождали с минуту,
наверное набираясь храбрости, и подошли ко мне. Сначала открыл свой рот Тим. —
Мудила, я тебя убью!
К сожалению для него - драться парень не
умел. Недостаточно просто быть большим. Он просто ринулся в мою сторону и
попытался схватить. Проще простого. В последний момент я увернулся от его
хватки и вмазал жирдяя в стенку автобуса. Тим сполз по ней.
Мне удалось выхватить момент когда Боб
замешкался, чтобы оценить шансы. Он бежал сразу за Тимом, так что я подобрался
слегка ближе и немного в бок. Моя нога полетела в сторону его колен так сильно,
как могла. Я не рассчитал по времени и не попал по внешней стороне левого
колена, вместо этого ударяя парня по внутренней части правого колена. Раздался
хруст хрящей и рвущихся связок. Огромные футболисты уходили из спорта от таких
травм, так что нет ничего удивительного в том, что Боб с криком упал на землю.
Тим решился на последний бросок в мою
сторону. Однако парень был все так же медлен и туп. Я проделал с ним тот же
трюк, что и раньше, теперь уже продолжая долбить его головой об автобус.
Оттянув его голову в очередной раз я осознал, что его глаза в тумане и бросил
Тима на землю.
Волной накатила усталость, адреналин
начал выходить из моего тела. Я спустился по стенке автобуса, задыхаясь. Этот
день тут же всплыл в моей памяти. Тринадцатый день рождения - худший день моей
жизни.
Понимаете, дело в том, что я был мелким
парнем. Очень мелким, одним из самых маленьких в школе. В восьмом классе не
было никого меньше меня, а в седьмом классе, даже девчонки были крупнее. А
когда ты маленький в школе... это делает тебя целью. Даже когда я подрос в
девятом классе, я оставался довольно тощим. И так продолжалось до выпуска из
старшей школы, когда я был ментально готов, чтобы не быть целью. Так что до
того момента меня травили, а школа - стала тюрьмой. Знаете как говорят, что
некоторые люди не выпускаются из школы, а переживают её? Так вот это про меня.
В первый раз, просто по очереди били
меня в лицо. А я просто сидел и терпел, со слезами на глазах. Когда мы приехали
в школу, то девочки пожаловались об этом директору и меня вызвали. Водитель
автобуса сказал, что ничего не видел, так все и закончилось.
Родителям тоже об этом сообщили, но
тогда они просто начали нести бред про "Не давай себя в обиду",
"Будь мужчиной". Но, разумеется, ни в коем случае не дерись.
Я прислонился к автобусу, миллионы
мыслей разрывали мой мозг. Тим лежал в отключке на земле, Боб кричал зажимая в
руках своё разрушенное колено, а Джерри все кровоточил внутри. Затем все стало
куда интереснее. Показались машины скорой и полиции. Я вспомнил, что в то время
в машинах стояло что-то вроде раций. Наверное их вызвал водитель. Он вышел и
указал копам на меня, драку снаружи автобуса он не застал, хотя как он мог не
почувствовать удара головы Тима об автобус - я не знаю.
Полицейские подошли ко мне, один из них
потянулся за наручниками. Я отошел в сторону и протянул им свои руки. Меня
заковали и посадили в патрульную машину. Спустя пару минут и вызова
дополнительных скорых вкупе с подкреплением, мы тронулись. Я откинулся на
сиденье, чтобы передохнуть.
Это будет длинный день.